Визионерство — это не про современность, а про своевременность

Встречали ли вы когда-нибудь квадратные стикеры с надписью Spacer Namer Juice Cozek Captek? Если нет, наверняка начнете замечать их повсюду после того, как дочитаете этот текст. Эти наклейки, расклеенные по крупнейшим городам мира, — своеобразный «привет» и игра на внимательность от A.D.E.D. Однако известны они не только этим: на счету арт-группировки граффитчиков бесчисленное множество успешных проектов и коллабораций, от партнерств с Nike и Вирджилом Абло до сотрудничества со «Сбером» и музеем современного искусства «Гараж». РБК теперь тоже в этом списке: художники разработали весь визуальный код проекта «РБК Визионеры». Учитывая, что интервью A.D.E.D. дают редко, мы решили не упускать возможность и поговорили с креативным директором арт-объединения Михаилом Рудаевым, известным под именем Cozek.

О редких интервью

Мы придерживаемся принципа дефицита во всех его проявлениях: информационного, продуктового, любого. Это наша осознанная тактика. Количество информации, которой наполнен современный мир, уже ненормально, на наш взгляд. То есть человек здравый не может держать в себе настолько большой объем данных, чтобы это не вызывало у него тревогу, какие-то ментальные расстройства, перегрузку памяти или что-то еще. А мы с глубоким уважением относимся к объему процессоров, на которых хранится информация в человеческом сознании, стараемся не перегружать и не перенасыщать. О себе и своих проектах рассказываем дозированно, в определенные моменты или этапы нашей творческой деятельности, чтобы человек сохранял концентрацию и любопытство.

Ну и, конечно, чтобы он не получил мгновенного ответа, который разрушит весь интерес к нашему коллективу. Когда информации в доступе очень много, ты можешь задать любой вопрос любому поисковику и получить мгновенный ответ. Да, он не всегда будет верным и правдивым, но всегда — очень быстрым. Так человек сразу становится сытым: он теряет интерес, и его фокус внимания сразу переходит на что-то иное. Именно поэтому концепция «не дать ответ» на самом деле первостепенна для нас. Когда мы только придумывали проект, мы хотели начать диалог со зрителем, не давая ему каких-либо готовых расшифровок на вопросы «что это?», «кто они?» и «откуда?».

Как появился коллектив A.D.E.D. 

Наш коллектив имеет корни в субкультуре граффити: именно на этой почве мы сформировались как группа. Однако мы не хотели быть очередной граффити-командой из числа многих: было желание создать именно творческий коллектив, который занимался бы абсолютно разными вещами, а не только рисованием баллончиком своего имени на стенах города. И я думаю, что это и стало нашим фундаментом. Да, граффити собрало нас, но именно из-за желания делать что-то большее мы и решили держаться друг друга.

Количество информации, которой наполнен современный мир, уже ненормально

Об узнаваемости

То, что нас узнают, — это не работа одного дня. Мы вложили много сил в распространение своего фирменного стиля. Как я говорил, мы хотели выйти за рамки исключительно граффити. И для того, чтобы общаться с большим количеством людей, придумали понятную форму: перевели все на печатные буквы, латиницей, сделали шрифт Arial Black — узнаваемый, считываемый и легкий для прочтения. И начали весь этот визуал тиражировать. Сначала было 10 тыс. наклеек, потом 20, 30, потом большие плакаты. То есть мы масштабировали и тиражировали свою задумку. И это сработало: если человек в определенный момент цеплялся взглядом за этот символ, потом он начинал попадаться ему на глаза повсеместно — куда бы он ни поехал. Отныне он может сыграть в игру «найти эту наклейку» и всегда ее найти. Неважно, где он находится: в Москве, в Париже, в Берлине, в Лондоне, в Нью-Йорке или в Токио. 

Так и начался наш диалог со зрителем: мы делали все, что могли, чтобы он задался вопросом: «А что это такое вообще?» Мы проделали тогда большой объем работы, чтобы стать узнаваемыми. Я думаю, на это ушло около трех лет. Первые три года мы наращивали аудиторию — и я не говорю сейчас про аудиторию цифровую, из социальных сетей. Это зрители, которые существуют в реальном, физическом мире.

О наклейках

Первый тираж наклеек мы заказывали где-то семь лет назад — 10 тыс. стикеров. За эти семь лет мы заказали больше 600 тыс. стикеров. Наши наклейки можно найти в разных точках земного шара, но чаще всего, конечно, в крупных городах, которые считаются Мекками граффити: в Париже, Нью-Йорке, Берлине, Токио и Риме. Кроме того, в этом деле невозможно сказать «хватит». Решить: «Здесь уже полно этих наклеек, мы больше там работать не будем». Это практически бесконечный процесс: городские коммунальные службы их закрашивают или стирают, поэтому необходимо постоянно обновляться для того, чтобы присутствовать. И в этом на самом деле и есть настоящий вызов: тебе нужно постоянно работать для того, чтобы быть видимым. Улица, таким образом, дает очень сильную закалку и ментальную стойкость. Ты не можешь просто в Сети выложить: «Ребята, смотрите, наш новый проект». Нет, нам нужно постоянно присутствовать на улице, чтобы продолжать свое дело.

Скорость баффинга (субкультурный термин, обозначающий уничтожение граффити и стрит-арта силами коммунальных служб. — РБК) везде индивидуальна. В Париже, например, сейчас Олимпиада, и там достаточно оперативно все закрашивают. Но до этого, еще полгода назад, там висело все годами. В Берлине то же самое: может и десятилетиями висеть, а может попасть под горячую руку и не пробыть на месте и дня. То есть это всегда дело случая — но Москва в этом плане опережает любой другой город мира. Скорость закрашивания тут высочайшая, это я вам могу абсолютно точно сказать как эксперт. 

О пластичности

Чтобы выйти за рамки субкультуры, мы всегда стремились быть максимально пластичными, не привязанными к какому-то одному стилю. Так можно стать заложником этого стиля — ошибка, которую совершали многие авторы и художники. Но это сложно с коммерческими партнерствами: все хотят одного и того же. То есть стоит сделать один успешный проект, к вам придут другие компании и скажут: «Мы хотим так же». А у нас нет желания быть заложниками такой конвейерной работы: мы стремились и стремимся к тому, чтобы каждый проект, за который мы беремся, был вызовом для нас лично и непредсказуемым партнерством для нашего зрителя. Отчасти это про вариативность форм, в которых мы работаем: от видеоинсталляции до холста, от скульптуры до работы с мебелью — то есть все что угодно. И неважно, в какой форме все это сделано и каким медиумом мы пользуемся. Так или иначе, тот, кто следит за нами и остается нашим зрителем, всегда понимает, что это сделано именно нашей командой. И это понятно только по духу, а не по каким-то визуальным элементам

Москва в этом плане опережает любой другой город мира. Скорость закрашивания тут высочайшая

О коллаборациях

Нам интересно делать что-то масштабное. Какой иначе смысл сотрудничать? Интересно пользоваться возможностями, которые может предоставить партнер. И я говорю сейчас не о финансовой стороне: это могут быть возможности в человеческом, технологическом ресурсах. Нам всегда интересно делать что-то такое, что мы не можем себе позволить реализовать в рамках нашего малого коллектива. 

К примеру, четыре года назад мы делали проект со «Сбером». У них была задача повысить активность внутри приложения «Спасибо», и мы сделали большой проект, который был очень хорошо воспринят пользователями. Это был вызов для нас и даже некоторый риск: если наша коллаборация с Nike — что-то ожидаемое и понятное, то банк — другое дело. Сотрудничества между банковским сектором и творческими коллективами очень редки. Но мы подумали, что это хороший знак: если такие крупные институции готовы идти на риск, то и нам стоит попробовать. 

Идея сотрудничества с РБК нам сразу пришлась по душе: я, например, давний и регулярный читатель. Вот уже, кажется, около десяти лет каждое мое утро начинается с РБК. Созданный нами визуальный код для «РБК Визионеры» получился в некотором роде кроссовером фирменных стилей A.D.E.D. и РБК: наш классический бокс-лого объединился с логотипом и цветовой палитрой РБК.

Об ошибках

Редко, но все-таки случается, что работа над проектом идет впустую. Мы не зацикливаемся на ошибках, но всегда пытаемся как-то конвертировать любые минусы в плюсы. Например — хотя это не назовешь нашей ошибкой, это скорее общий баг системы — случай с использованием наших работ. В 2018 году мы делали коллаборацию с Off-White. Среди выпущенных тогда вещей была сумка, дизайн которой делали мы. И спустя года четыре, как мы реализовали этот проект, один из подписчиков отметил нас на фото в магазине O'stin с сумкой, где фрагментарно скопирован дизайн той, созданной для Off-White. По иронии судьбы это был один из немногих наших официально зарегистрированных дизайнов: так как мы отчуждали права Off-White, то у нас были все документы, подтверждающие авторское право. Увидев это, мы посмеялись, написали O'stin и поделились историей в соцсетях. Так как у нас очень неравнодушная аудитория подписчиков, случай получился вирусным, о нем написали очень многие. И мы захотели сделать из этого прецедент, чтобы такое больше не повторялось — или вообще выработать новую этику в массмаркет-брендах в отношении работы с художниками и дизайнерами. Мы предложили O'stin следующее: мы станем кураторами специального открытого конкурса при Высшей школе экономики с Высшей школой дизайна. В рамках него студенты представят свои капсульные коллекции, а идеи победителей будут реализованы в коллекциях O'stin. Так получился красивый выход из ситуации для всех. И это лишь один из примеров: конкретная ошибка, чей-то просчет, но он был компенсирован. И подтолкнул к новым творческим процессам. Мы не можем знать, что именно зажжет вот этот творческий огонь — может, как раз после ошибки ты скажешь: «О, вот из этого я могу сделать это, это, это и это». И начнешь действовать.

Ведь самое главное — просто действовать. Бывает, у людей появляются идеи, которые лежат в столе, остаются нереализованными. А в современном мире очень важно реагировать сразу, делать то, что актуально именно на сегодняшний день. Визионерство — это не про современность, а про своевременность.