«Нам хочется, чтобы человек ощутил себя иначе, выпрямил спину»: основатели Fakoshima Perfumes — о российской парфюмерии в сегменте люкс

Одиннадцать лет назад дизайнер Константин Шиляев создал марку очков Fakoshima и уже на старте получил восторженный отзыв Тильды Суинтон. Про футуристичные оправы писал российский и международный глянец, а бренд был представлен в Европе, США и  Японии. В январе 2020 года у Fakoshima вышел первый аромат Tear You Apart, созданный совместно с парфюмером Ярославом Симоновым. Тираж составил всего 30 экземпляров, но разлетелся так быстро, что Константин с Ярославом решили создать парфюмерную линию Fakoshima Perfumes. Сейчас в ней уже семь ароматов, а также коллекция диффузоров и свечей для дома. Запуск трех новых композиций запланирован на юбилейный 2025-й. Самое время поговорить о том, как развивается парфюмерия российских брендов.  

Как изменился глобальный и российский рынок парфюмерии за последние три-четыре года? Можно ли говорить о феномене российских парфюмерных брендов?  

Константин Шиляев (основатель и креативный директор Fakoshima Perfumes): Скорее, можно говорить, что мы наблюдаем рождение российской парфюмерии. Она еще только-только формируется, как новорожденный, и сама пока мало что может. Если мы возьмем глобальный международный тренд, то увидим большое количество модных брендов и знаменитостей, которые создают или перевыпускают свои парфюмерные линейки и активно их развивают, например Loewe, Fendi, Bottega Veneta. Белла Хадид тоже выпустила свой аромат. И все с какими-то смыслами. 

У нас если и бывают запуски от селебрити, то они не самого высокого уровня. В качестве одного из примеров могу привести только лимитированную коллаборацию Клавы Коки и Montale для «Золотого яблока». Не особо запоминающаяся история.

По отношению к российской парфюмерии по-прежнему есть предубеждение. Наши покупатели всегда сравнивают нас с зарубежными брендами, ставя нас в один ряд. И это весьма непростая конкуренция, ведь сделать достойный аромат за те же деньги, что мировой бренд, мы не можем. А клиенты часто рассуждают так: «Мы лучше купим Guerlain за такую же цену, чем будем вас выбирать». 

Ярослав Симонов (сооснователь и главный парфюмер Fakoshima Perfumes): На мой взгляд, у нас вообще нет российского люкса в парфюмерии. Наверное, мы единственный бренд в этой категории, хотя и играем по правилам ниши, просто ввиду малых оборотов и специфики русского рынка. Fakoshima Perfumes появился как дочерняя линия бренда модной оптики, который Константин основал в 2013 году, а это как раз один из критериев люкса. Нишевые бренды, как правило, занимаются только парфюмерией. 

Главная проблема российской парфюмерии заключается в том, что нет условий для выхода в ретейл, и очень мало брендов дошли до этого. Гораздо больше тех, кто хочет заниматься парфюмерией и создавать ароматы для себя и друзей, но при этом не выходить в широкую продажу. Геополитические вызовы ситуацию только усугубили. Из России ушли бренды, которые много лет поставляли продукцию во всех категориях в разных ценовых сегментах. Когда они свернули работу или включили режим тишины, в магазинах освободились полки, которые стали заполняться нашими брендами, в основном демократичными по цене и с большими тиражами. Яркий пример — бренд Poemes de Provence: он предлагает хорошие композиции, не копии, что очень радует, особенно в средней ценовой категории. Они будут активно развиваться в условиях низкой покупательской способности и отсутствия конкуренции.  

Сегмент российской нишевой парфюмерии остался таким же, каким был на рубеже 2020-х, когда появилась первая волна брендов, основатели которых одновременно являются и парфюмерами и идеологами. Это наш бренд Fakoshima Perfumes, бренды Pure Sense и Holynose Parfumes. К слову, Holynose был одним из первых (бренд создан Павлом Никандровым и Марией Головановой в 2015 году), но он был андеграундным по стилистике и долго не выходил в сети.  

В любом случае, настоящих нишевых брендов пять-семь, и новых с тех пор почти не появилось. Больше того: теперь «пройти через игольное ушко» — выполнить требование завода по розливу минимальной партии, без которого невозможен выход в магазины, — стало сложнее и значительно дороже. В связи с уходом крупных иностранных игроков вырос сегмент брендов дешевой парфюмерии, размещающих большие объемы на производствах, которые занимаются розливом композиций по флаконам. Заводы постоянно заняты, и поэтому они оказались вынуждены увеличить минимальный объем партии. Раньше можно было заказать минимум 1 тыс. ед. одного аромата, теперь минимум 5 тыс. ед. Представляете, что это значит для начинающего бренда? К слову, наш первый тираж Tear You Apart Extrait вышел на особых условиях — по 500 флаконов каждый. Да, раньше такое было возможно, теперь нет.

Константин Шиляев: Мы говорим о развитии российской парфюмерии, но недавно читали новость, что бренд Magma закрылся. Не только не появляется что-то новое, но, наоборот, исчезает интересное. В России не самые благоприятные условия для развития парфюмерного бизнеса. Логистические цепочки стали длиннее, появились посредники, вырос курс, меняется налоговая политика, то есть себестоимость продукта увеличилась в разы, а покупательская способность — нет.
  
Ярослав Симонов: Magma — это довольно популярный нишевый бренд. Его создательница Яна Андреева делала не только ароматы для своего бренда, но интересный аромат «Белая вода» для другого российского бренда Aurora Borealis. История с Magma как раз показательна — в нынешней ситуации бренд не прошел сквозь «игольное ушко».   

Почему в косметике все ровно наоборот? Появляются десятки новых брендов.
 
Константин Шиляев: Парфюмерию на «Озоне» покупают редко. Если и покупают, то в низком ценовом сегменте, высокую парфюмерию — нет. У нее совершенно другая маржинальность и сложность изготовления. Сделать крем в России на базах, которые разрабатывают в лабораториях контрактных производств, гораздо проще, чем парфюмерию.
  
Ярослав Симонов: Сравнивать эти два сегмента не совсем корректно, хотя оба в категории «бьюти». Косметика в представлении пользователя — утилитарная вещь. Большинство пользователей не готовы к крему за 8 тыс. руб. Например, моя тетя и бабушка уверены, что духи могут быть дорогие, а крем нет. Он используется быстрее, и его можно произвести в любом объеме. Для этого не нужна лицензия на использование этилового спирта, которая стоит от 6 млн руб., которую еще и нужно ежегодно обновлять. Парфюмерию ты без завода разлить не можешь: у нас очень жесткий регламент по обороту этилового спирта, а еще на каждом флаконе должен стоять «Честный знак».
  
Сколько у нас заводов, которые разливают парфюмерию?

Ярослав Симонов: Такие производства есть в Казани, Ижевске, Владикавказе. Плюс можно найти заводы, которые не специализируются на парфюмерии, но могут выполнить заказ, поскольку у них есть лицензия на использование этилового спирта. 

Есть ли черты, которые отличают ароматы российских брендов от французских, итальянских, американских и других? И есть ли смысл в 2024 году делить ароматы по странам происхождения? 

Константин Шиляев: Если поехать в любой мегаполис планеты, то можно увидеть одни и те же бутики c одинаковыми ассортиментом парфюмерных брендов. Нужно искать локальные марки, которые будут сильно отличаться от того, что есть в условной Sephora. Такие есть и в Азии, и в Америке, и на Среднем Востоке. 

Существует культура ношения ароматов — она отличается от стране к стране. В Японии не приветствуются громкие композиции. В отличие от европейцев, у японцев другая физиология и нет таких проблем с запахом пота, поэтому слишком яркие ароматы для них моветон. Но там развита культура использования благовоний. Если мы будем выходить в Японию или в Азию, то, скорее всего, будем создавать другие композиции, более спокойные и тихие. А вот в страны Среднего Востока мы могли бы зайти с нашими формулами. 

Многие бренды меняют ассортимент с учетом географической специфики. Даже Serge Lutens в Азии не представляет все свои тяжелые сложные ароматы, которые популярны во Франции, есть определенная выборка. Нишевый турецкий бренд Nishane, выходя на российский рынок, создавал композиции и флаконы с учетом специфики нашего рынка. 

Какие парфюмерные запуски вы бы отметили как самые яркие в 2024 году среди российских и международных брендов? 

Константин Шиляев: Мне очень понравился запуск обновленной линии Bottega Veneta. Матью Блази (креативный директор бренда) сделал потрясающую коллекцию ароматов, они выделяются не только композициями, но и внешним видом. Я всегда рассматриваю запуски в совокупности, оцениваю и концептуальность, и рекламную кампанию. Хотя новинки Bottega Veneta я попробовал во флагманском бутике в Гонконге, у меня сразу возникло ощущение, что я в Италии. Каждый аромат связан с определенным итальянским городом. Это один из самых ярких запусков года, который активно обсуждают в парфюмерных комьюнити, правда, в первую очередь из-за цены — флакон стоит €450. 

Композиция The Colour of Pomegranate от Moth and Rabbit к 100-летию Сергея Параджанова — еще одна глубокая история. У бренда Céline, за которым мы с Ярославом внимательно следим, вышел аромат Zouzou. Это актуальная гурманика, отражающая ванильный тренд. Но, в отличие от Тома Форда с сексуальной ванилью, в Zouzou она тонкая и элегантная.  

Ярослав Симонов:  Если говорить про международные запуски, я в восторге от аромата Comète бренда Chanel. Это настолько элегантная пудровая композиция, что она закрыла для меня вопрос о пудре в парфюмерии.

Из российских я хотел бы отметить выход Don't Touch My Scent от Dont Touch My Skin. Это заявка на появление нового нишевого бренда. Когда косметическая марка выпускает один аромат, значит, она может выпустить и целую парфюмерную линию, которая встанет на полки магазинов. Аромат создала российский парфюмер Мария Головина, это красивый косметический сандал и амбретта с запахом санскрина. 

Ваш прогноз: какие ноты и композиции будут в тренде в ближайшие пять лет? Условно: на что сменят Baccarat Rouge московские модницы? 

Ярослав Симонов: Все уже пахнут не Baccarat, а Ganymede (композиция Квентина Биша от бренда Marc-Antoine Barrois вышла в 2019 году) и всем, что содержит древесную ноту акигалавуд. Скоро именно эти композиции будут транслироваться в массовые продукты: ожидаем профили Ganymede в гелях для душа, средствах для стирки и освежителях воздуха.  

Если говорить про тренды, то на ближайшие два-три года мы прогнозируем рост ванильных ароматов. Про ваниль можно придумать теорию, почему она снова популярна. Любой тренд так или иначе цикличен. Есть глобальный тренд на гурманику, который существует больше 30 лет с запуска Angel Mugler Оливье Креспа. Он постоянно модифицировался: от сложных десертных до фруктовых композиций, потом трансформировался в алкогольные ноты, до сих пор очень популярные, затем появились овощные ноты. Кстати, они прочно укрепились на рынке. Критерием их популярности служит появление овощных композиций в продуктах грейдом ниже — не в парфюмерии, а в спреях для дома, диффузорах, свечах. Например, у Loewe появилась коллекция спреев для дома с грибами, огурцом, васаби, томатом, свеклой, а вслед за ними и вышли свечи с такими же ароматами. Я в этом году попросил подругу привезти флакон аромата Magic Mushrooms от польского бренда Bohoboco, в котором основная нота — это грибы. 

Грибы, кстати, это «неогурманика» — еще один виток развития идеи съедобного в парфюмерии. Мы в 2023 году выпустили парфюм с совершенно нетипичной гурманской нотой устриц. Раньше сложно было представить, что такие ароматы будут в тренде, хотя Мюглер в 2010 году выпустил Womanity с черной икрой. Сейчас черная икра, устрицы, морепродукты — это все неогурманика. Возможно, будут новые гурманские решения, я смотрю в сторону устриц, черной икры, морепродуктов, прогнозирую, что скоро появятся ноты краба, креветок. 



Но ведь тренд развивается в разных плоскостях, появляются новые материалы, новые профили, почему бы не вернуться к ванили?  

Константин Шиляев: В наших духах Acqua Gotica хотя и заявлены устрицы, но есть ощущение легкого грибного аромата, потому что в композиции есть нота опавших листьев, соль, холод, влажные камни. По популярности среди наших ароматов Aсqua Gotica практически сравнялась с Tear You Apart. Она стала хитом, хотя это был абсолютный эксперимент. Мы каждый раз экспериментируем и заглядываем в будущее. 
То же и с ванилью. Композиция, которую мы готовим к запуску осенью 2025 года, будет звучать необычно. Это уже не та ваниль, которая была популярна раньше, она звучит по-другому, иначе собрана. 

Какие российские бренды парфюмерии, кроме Mayme?, смогли выйти на международный рынок и что им для этого нужно? И есть ли такие планы у вас? 

Ярослав Симонов: Создательница Mayme? Мария Молчанова закончила Грасскую школу парфюмерии, переехала во Францию и перенесла туда производство. Выход на мировой рынок в ее случае — это просто логичное продолжение развития марки. Считает ли она бренд русским теперь — вопрос к ней.

Бренд парфюмерного блогера Ксении Головановой Nose Republic, который активно развивается в Европе, изначально не позиционировал себя как российский. В нем шесть ароматов, созданных российскими и иностранными парфюмерами.

Других заметных русских брендов за рубежом нет.

Константин Шиляев: Оптика Fakoshima была на международном рынке до пандемии, в 2020-м мы приостановили экспорт, сейчас присутствуем в Сербии и Грузии. На парфюмерные выставки пока ездим познакомиться с новыми материалами, обновить связи и контакты. Нам любопытно все, что происходит в мире. Мы смотрим как дети через витрину. Кроме выставок, у нас есть друзья, которые привозят тестеры и новые ароматы. Но я даже не могу назвать их референсами. Это абсолютный рандом. Если мы заинтересовались каким-то ароматом и он как-то отразился в наших работах, это невозможно проследить. Наверное, это может быть интересно парфманьякам — провести исследование и найти пасхальные яйца. 

Ярослав Симонов: Мы для своей аудитории всегда стараемся включить в парфюм не только аромат, но историю, насытить его какими-то отсылками или какой-то деталью, чтобы люди искушенные могли получить удовольствие от разгадывания, чтобы им нужно было разбираться и искать. «Пасхалка» — очень хорошее слово, оно отлично подходит для описания нашего подхода. В этом преимущество русской ниши, мы сами себе хозяева. Со всеми отсылками, сложностями, перипетиями. 

В чем особенность построения парфюмерного бренда в России по сравнению, например, с модной оптикой? С очками было проще? 

Константин Шиляев:  Проще. Я создаю дизайн, отправляю его на фабрику, мы подбираем разные материалы, утверждаем прототип и готовим тираж. Одна точка сборки. Плюс еще одна фабрика, которая производит чехлы. На этом все. 

В производстве парфюмерии стекло в одном месте, концентрат в другом, упаковка в третьем, и все это еще нужно собрать и привезти в четвертое место, чтобы разлить. Ты не можешь все сделать в одной точке. Есть крупные концерны, например, Puig создает парфюмерную линию для Jacquemus, и они производят все под ключ. Если вы в Европе, там все парфюмерные фабрики у вас под боком. У нас одно производство в Китае, другое во Франции, третье в России. Это удлиняет процесс в разы. 

Сколько времени занимает процесс создания аромата? 

Константин Шиляев:  Не меньше девяти месяцев. Релизы мы планируем заранее, потому что мы заказываем тираж стекла, он сразу забрендирован, и мы можем использовать его в течение нескольких лет. Как правило, создание аромата длится гораздо дольше. Мы немного опережаем время. То, что выходит на полки, было придумано несколько лет назад. Есть такой фильм Ojectified («Овеществление», 2009 — документальный фильм Гари Хастуита о промышленном дизайне). В нем дизайнер BMW говорит: «Посмотрите на этих малышек, они замерли во времени и они еще лет десять или двадцать будут актуальны». Срок создания автомобиля — четыре-пять лет.  Все, что мы сегодня видим в автопроме, создано давно. И мы также все время заглядываем в будущее парфюмерии, это непрерывная работа. 

Ярослав Симонов:  Все композиции делаем мы с Константином, недавно его профиль как парфюмера появился на Fragrantica. Я разрабатываю формулы ароматов в нашей лаборатории на Яузе. Любой продукт проходит стадию прототипирования и тестирования в финальном виде. Когда мы с командой понимаем, что довольны, отправляем формулу на просчет нашим партнерам во Францию. Завод собирает свой прототип, просчитывает стоимость формулы и косметические ограничения. Мы очень гордимся, что производим не только по российский стандартам, но и по стандартам европейского уровня, в том числе IFRA (International Fragrance Association — Международная парфюмерная ассоциация, регулирующая применение ароматических веществ в парфюмерной промышленности). Если стоимость нас устраивает, нам присылают образец, мы его тестируем, вносим правки и дальше заказываем концентрат в нужном объеме.  


В чем разница между российскими стандартами и стандартами  IFRA?

Ярослав Симонов: Требования IFRA более жесткие, учитывают массу активностей материалов, в частности фототоксичность, опасность для будущих поколений. У них целый набор параметров, из-за которых использование многих компонентов сильно ограничено. Российская сертификация предусматривает только аллергены. 

Константин Шиляев: Ярослав сразу создает формулу, учитывая то, что когда-нибудь бренд будет продаваться в Европе. Конечно, IFRA может поменять стандарты, но от этого никто не застрахован. 

Какие ингредиенты запретили за последнее время? 

Ярослав Симонов: В 2023 году запретили лилиаль (lilial). Это очень плотная ландышевая нота, дающая свежесть и диффузию. Аналогов лилиаля очень много, но замена никогда не бывает эквивалентной, потому что формула по-разному будет вести себя в динамике, раскрываться после нанесения. Это значит, что привычный нам Narciso Rodriguez For Her точно изменит свое звучание, поскольку в оригинальной формуле лилиаля 14%. Возможно, сейчас распродают старые партии, а в новых формула уже обновлена. 

Однако все духи, которые появляются на полках магазинов, безопасны. Турецкие бренды производят парфюмерию по европейским стандартам. В Европе в зависимости от страны могут быть ограничения. Так, Германия ограничивает использование галаксолида (один из вариантов синтетического мускуса), который активно применяют во Франции. Многие бренды предлагают веганские ароматы, и эти пометки выносят на этикетку.  

Каким вы видите будущее онлайн-продаж ароматов? Сейчас появляются новые сервисы, позволяющие представить аромат, не пробуя, или создать композицию с помощью ИИ.  

Константин Шиляев: Мне не продаемся на таких маркетплейсах, как «Озон», но мы не зарекаемся, может быть, будем туда выходить с другими продуктами. Fakoshima Perfumes продается на собственном сайте, а так же в интернет-магазине «Золотое яблоко», Cosmotheca, Lamoda. Все-таки за парфюмерией приходят в конкретные места. 

Что касается ароматов, созданных с помощью искусственного интеллекта, то пока речь идет о машинах, которые  работают на готовых аккордах и смешивают их в определенной пропорции. Это чистая комбинаторика, работа с заготовками. ИИ может хорошо обрабатывать большие объемы данных, но передача ощущений — это субъективная история.  

Ярослав Симонов: ИИ не скоро ворвется в парфюмерию, потому что есть глобальная проблема передачи ощущений машине. Всегда можно обучить ее на основе уже описанного, когда человек выдает системе критерии «хорошо/плохо», «вкусно/невкусно», но машина не может этого сделать сама. 

Как обстоят дела в России с трендом на ароматизацию пространства? Есть ли у вас ощущение, что свечи и диффузоры смогут как минимум сравняться по популярности с привычными духами? 

Константин Шиляев: Мы в начале декабря запустили свечи. Ароматы Tear You Apart и El Primer Deseo хорошо себя показали в композициях для свечей. Дом меняет свою атмосферу, когда появляется новый запах. Для нас это интересная площадка для экспериментов. Свечи мы сделали в собственной лаборатории. 

Тренд на ароматизацию существует не только в России. Но проблема в качестве самих ароматов. Иногда приходишь в который раз в ресторан, а там один и тот же диффузор, и это уже неинтересно. 

Продажи наших диффузоров показали, что люди все-таки привыкли наносить ароматы на себя. Мы выпустили диффузоры год назад — это шесть композиций, которые по сложности формул приравниваются к парфюмерии и сильно отличаются от того, что есть в масс-маркете. 

Нам неинтересно делать очередной амброво-древесный аромат для дома или перец с ванилью, мы создаем новые профили. 

Качественные диффузоры довольно дороги. Но хотя по объемам продаж они и меньше, чем парфюмерия, мы не собираемся от этого сегмента отказываться. Вместе со свечами в декабре у нас вышла лимитированная коллекция благовоний, созданная совместно с художницей Марией Ефрименко. Очень маленький дроп, всего 40 наборов. 

Другие бренды приходят к вам за разработкой композиций?

Константин Шиляев: Приходят многие. И уходят, потому что мы не можем предложить недорогой продукт. Плюс этап разработки у нас приблизительно шесть-девять месяцев, чтобы протестировать аромат, посмотреть, как он работает, и не все соглашаются на такой длительный период.  

Но проекты случаются. Fakoshima Lab — отдельное направление. Для вип-клиентов «Донстроя» мы разработали аромат «Остров X», изначально планировали диффузор, но в итоге создали аромат-унисекс.  Это как раз тот случай, когда девелопер задал тренд на рынке, и потом в нашем почтовом ящике стали появляться письма от разных компаний. За последние полгода мы увидели много запросов и от косметических брендов, которые серьезно задумываются об отдушках в своих средствах. У бренда Fakoshima Perfumes есть узнаваемая ДНК, но иногда нам с Ярославом хочется пошалить и поиграть на другой территории. Недавно мы завершили целую парфюмерную линию из шести ароматов для другого бренда, который скоро появится. 

У российских брендов одежды пока нет практики выпускать свои ароматы, хотя многие уже к этом готовы, например, Monochrome или 12 Storeez. Думаю, многие смотрят в эту сторону, но осторожничают. Есть пример Zara, которая выпустила несколько парфюмерных линий, и среди них есть классные ароматы. Парфюмерия всегда приносила fashion-брендам очень много денег. Надеюсь, со временем осторожность пройдет и появятся ароматы наших модных брендов. 

Ярослав, вы сейчас преподаете парфюмерию? Насколько это востребовано?

Ярослав Симонов: Я аккредитованный преподаватель Грасского института парфюмерии (Grasse Institute of Perfumery, GIP). Создательница московского филиала GIP, автор проекта «Парфюмер», химик и парфюмер Анна Агурина прошла обучение в Грасcе и преподавала парфюмерию для российских (и не только) студентов. Я тоже у нее учился, а потом еще год в Грассе. Когда я вернулся, она еще преподавала, потом вышла замуж, родила ребенка и переехала во Францию. Прилетать на обучение ей стало сложно, и она попросила меня. Диплом Грасского института в Москве может выдавать только проект «Парфюмер», так как он обладает юридической силой за пределами России, а для этого ему нужен преподаватель-выпускник годичной программы. Если говорить о востребованности, то поток студентов увеличился. Люди понимают, что интереснее что-то делать самим, чем покупать готовые отдушки. Среди студентов есть люди из косметических компаний — те, кто думает об открытии парфюмерного направления. Есть люди, у которых есть средства создать свой бренд или даже свое производство. Много владельцев салонов парфюмерии из разных регионов. 

Сколько всего россиян закончили Институт в Грассе?

Ярослав Симонов: Шесть человек. Анна Агурина была третьей, я четвертый, Мария Молчанова пятая. 

Сколько сейчас продуктов в бренде Fakoshima Perfumes?

Константин Шиляев: У нас шесть диффузоров, семь парфюмов, две свечи, интерьерный аромат, выпущенный в коллаборации с Тосей Млинарич и Сашей Раевым из 01001Lab и благовония Fakoshima x 0702.

В 2025 году будет сразу три релиза. Планировали в этом, но пришлось перенести. Запускать новинку в конце декабря нет смысла. Мы приурочим запуск к пятилетию бренда. Новый аромат называется Fakoshima Contre Culture, он про розу. Но если Fakoshima берется за королеву цветов, то это будет необычная роза. Аромат посвящен чувству решимости, в нем есть драйв. Основные ноты: роза, гранат, металл, порох, мескаль. В этом году мы впервые запускаем предпродажу нового аромата. Но всю историю расскажем позже, у нас как всегда очень много смыслов.
 
Зачем в 2025 году носить ароматы?

Константин Шиляев: В 2025-м, также как и в 2024-м или в 1980-х, парфюмерия выступает продолжением личности, элементом персонализации. Ароматы носят для настроения, это определенный код, который не видят, но чувствуют. Как и одежда, парфюмерия служит сигналом, который мы направляем в сторону других людей и себя самих. И это никуда не денется. Мы всегда добавляем чуть-чуть магии, наслаиваем смыслы, коды — человек их считывает и начинает вести себя по-другому. Нам не просто хочется создать приятный аромат, который пахнет розой, нам хочется, чтобы человек ощутил себя иначе, выпрямил спину. Мне кажется, так работают и другие бренды. Парфюмерия всегда была инструментом для создания настроения. А сегодня настроение нужно поднимать всем.

Автор: Анна Саакян. Главное фото: Пресс-служба